Был-жил поп да попадья. У них был казак (т. е. батрак) Ванька, только житье у них казаку было не очень-то хорошее, больно скупа попадья была. Вот однажды поехал поп с казаком по сено верст за десять. Приехали, наклали воза два. Вдруг пришло к сену стадо коров. Поп схватил хворостинку и давай за ними бегать, прогнал коров и воротился к казаку весь в поту. Тотчас вместе докончили работу и поехали домой. Было темно.
     - Ванька, - сказал поп, - не лучше ли нам ночевать в деревне, хоть у Гвоздя, он мужик доброй, да у него и двор-то крытой.
     - Хорошо, батюшка, - отвечал Ванька. Приехали в деревню, выпросились ночевать у того мужика. Казак вошел в избу, помолился богу, поклонился хозяину и сказал:
     - Смотри, хозяин, когда станешь садиться ужинать, то скажи: "Садитесь все крещеные", а если скажешь попу: "Садись, отец духовный!", то он рассердится на тебя и не сядет ужинать: он не любит, когда его так называют.
     Поп выпряг лошадей и пришел в избу, тут хозяин велел жене собрать на стол, и когда все было готово, сказал:
     - Садитесь все крещеные, ужинать!
     Все сели, кроме попа, он сидел на лавочке, да подумывал, что его хозяин особенно просить станет, ан-то не сбылось. Отужинали. Хозяин и спросил попа:
     - Что, отец Михаил, не садился с нами ужинать?
     А поп отвечал:
     - Мне не хочется есть.
     Стали ложиться спать. Хозяин отвел попа и его казака в скотницу, потому что в ней было теплее, чем в избе, поп лег на печь, а казак на полати. Ванька сейчас уснул, а поп все думает, как бы найти что-нибудь поесть. А в скотной ничего не было, окромя квашня с раствором. Поп стал будить казака.
     - Что, батюшка, надобно?
     - Казак, мне есть хочется.
     - Ну, так что не ешь, в квашне тот же хлеб, что и на столе, - сказал Ванька и сошел с полатей, наклонил квашню и говорит:
     - Будет тебя!


     Поп начал лакать из квашни, а Ванька как будто невзначай толкнул ее и облил попа раствором. Поп, налакавшись досыта, лег опять и скоро заснул. В это время отелилась на дворе корова и стала мычать, хозяйка услыхала, вышла на двор, взяла теленка, принесла в скотную, пихнула его на печь к попу, а сама ушла. Поп проснулся ночью, слышит: кто-то лижет его языком, схватил рукою теленка и стал будить казака.
     - Что опять понадобилось? - сказал Ванька. А поп:
     - Ванька, ведь у меня на печи теленок, и не знаю, откуда он явился.
     - Вот еще что выдумал! Сам родил теленка, да и говорит: не знаю, откуда взялся.
     - Да как же это так могло статься? - спрашивает поп.
     - А вот как: помнишь, батюшка, как мы сено клали, мало ли ты бегал за коровами! Вот теперь и родил теленка.
     - Ванька, как бы сделать, чтобы попадья не узнала?
     - Давай триста рублей, все сделаю: никто не узнает!
     Поп согласился.
     - Смотри же, - говорит казак попу, - ступай теперь тихонько домой, да надень вместо сапогов мои липовки.
     Только что ушел поп, казак тотчас к хозяину:
     - Ах, вы ослы, ведь не знаете того, что теленок попа съел, оставил только одни сапоги: ступайте - посмотрите.
     Напуганный мужик обещал казаку триста рублей, чтобы обделал дело так, чтобы никто про это не узнал. Ванька все обещал сделать, взял деньги, сел на лошадь и поскакал за попом. Нагнал его и говорит:
     - Батюшка! Теленка-то хозяин хочет привезти к попадье, да сказать, что ты его родил!
     Поп еще больше испугался и набавил Ваньке сотнягу: только обделай все тихонько.
     - Ступай себе, все сделаю, - сказал казак и поехал опять к мужику.
     - Ведь попадья сойдет с ума без попа, тебе худо будет!
     Этот простофиля дал казаку еще сотнягу:
     - Только обмани попадью, да никому не сказывай!
     - Хорошо, хорошо, - сказал казак, приехал на погост, содрал с попа денежки, отошел от него, женился и стал себе поживать, да добра наживать.